Повесть А.С.Пушкина «Пиковая дама» всегда вызывала пристальный интерес литературоведов благодаря сложной ассоциативно мотивированной информации текста. Работы А.С. Слонимского, В.В. Виноградова, Н.О. Лернера, Д.П. Якубовича, Г.А. Гуковского всесторонне осветили её проблематику и стилистическую систему, её литературный «фон» и бытовые связи.
Но одни авторы рассматривали наличие и значение фантастических элементов, например, Е.Полякова в работе «Реальность и фантастика «Пиковой дамы», И.В.Семибратова в статье «Фантастическое в творчестве Пушкина. В 1969году об этом писал Ю.Манн в статье «Фантастическое и реальное у Гоголя» (специальная глава в этом исследовании посвящена «Пиковой даме»). О.С.Муравьёва опубликовала работу «Фантастика в повести Пушкина «Пиковая дама». Н.В.Измайлов также обратился к этой теме в статье «Фантастическая повесть». И действительно, фантастические мотивы, не будучи объяснёнными до конца, сохраняют у читателя ощущение таинственности и загадочности, без чего содержание повести утратило бы свою специфику. Наконец, изучение фантастического тесно связано с символическим содержанием повести, что позволяет понять подлинное своеобразие её реализма.
По мнению Г.Макогоненко: «Поэтика «Пиковой дамы», основанная на символических образах, символических ситуациях и обобщениях (французская и русская аристократия, Париж и Петербург, игра как символ и т.д.) определила особый, и тоже символический, характер всей структуры повести, её композиции. В повести не линейный характер построения событий, а кольцевой, замкнутый: события исторические и современные движутся по замкнутому кругу». Мы согласны с этим мнением и попытаемся его дополнить.
Ход событий повести начинается с повседневного факта: «Однажды играли в карты у конногвардейца Нарумова». А завершается так: «Чекалинский снова стасовал карты: игра пошла своим чередом». Уже это «кольцевое» обрамление – символично: жизнь столичной русской аристократии – неизменна, убийственно стабильна. Эта круговая замкнутость композиции подчёркнута и неожиданным завершением повести – несколькими строками Заключения, которое может выглядеть эпилогом. «Но это не эпилог, ибо Пушкин сообщает не о дальнейшей судьбе героев, а о деспотической власти уклада дворянской жизни, который, подмяв индивидуальную волю человека, формирует его идеалы, его поступки, его поведение» (Г. Макогоненко). Оттого и сообщает автор: Лизавета Ивановна, выйдя замуж, взяла к себе родственницу в качестве воспитанницы. Тут же сообщаются важные сведения о муже Лизаветы Ивановны: «он где-то служит и имеет порядочное состояние», истоки которого обнажены: «он сын бывшего управителя у старой графини».
Образ Лизаветы Ивановны помещён в сюжетное кольцо, от начала к концу повести её жизнь совершает оборот вокруг оси, социальный сценарий остаётся прежним – меняются лишь исполнительницы ролей, люди перемещаются из одних «клеточек» в другие – как карты на ломберном столе. Это тем заметнее, чем более типична сама жизненная «модель», которую Лизавета Ивановна воспроизводит в своей дальнейшей судьбе: богатая хозяйка и бедная родственница.
«Томский произведён в ротмистры, и женится на княжне Полине». Вспомним, что Томского зовут Полем, т.е. Поль женится на Полине. Перед нами возникает два отражения, которые складываются в карту. Словом, игра продолжается.
Все эти люди живут в своём замкнутом мире, и Германн из него не выпадает, он сходит с ума: «Германн сошёл с ума. Он сидит в Обуховской больнице в 17-м (туз + семёрка) нумере…» Его безумие многозначно: это и сумасшествие, и безрассудство, «дурь», действия, поступки и идеалы, лишённые высокого смысла, человечности. «Ваша дама убита», - сказал ласково Чекалинский. Верхний (внешний) слой лексического оформления этой сцены обусловлен символикой карточной игры. В силу многозначности та же символика выражала и тайный смысл отношений Германна и графини. Ещё В.В. Виноградов указал, что, с одной стороны, фраза Чекалинского имела предметный смысл в игре, но, «с другой стороны, слова этой фразы выражают иные, относящиеся не к карточной игре, а к убийству старухи, значения». Ведь «ваша дама» - для Германна – старуха. И эта дама была действительно им убита. «Так в субъектном плане – и Германна, и читателя - осмысляется стоящий за вещным содержанием смысл этой фразы» (В.Виноградов). Мы же можем добавить: разрушена бредовая, бесчеловечная идея алчного обогащения - сразу и навсегда. Германн – предупреждение человечеству об опасности утратить человеческое.
Мир, убивший в Германне личность, так же безумен. Сидя в больнице, герой повторяет: «Тройка, семёрка, туз», что составляет идею выигрыша и обогащения. Но они вытесняют образ мёртвой старухи и все с нею связанные условия: «две неподвижные идеи не могут вместе существовать в нравственной природе». Наконец, он удваивает формулу заклинания – к первой группе карт добавляется другая: «Тройка, семёрка, дама», которая обозначает символический проигрыш, катастрофу игрока. Дама бьёт туза, им играет.